Тьяна. Избранница Каарха  - Татьяна Серганова

Искры огня, играющие на наших руках, рисующие алым пламенем магические узоры и гаснущие, ярко сверкнули напоследок.

Клятва верности, во время которой как-то странно и ехидно хмыкнула Этель. Я не ждала от мужа верности, понимала, что это бессмысленно. Но зачем же хмыкать так откровенно?

Терпкое вино, которое горчило на губах, и вспыхнувшая следом жажда совсем иного порядка. Огненным пламенем беснующаяся в крови, узлом закручивающаяся внизу живота, сбивающая дыхание и нарушающая биение сердца. Желание.

— Перед лицом всех богов ваш брак считается заключенным, — разведя руки в стороны, провозгласил император.

Поцелуя, который должен был скрепить наш союз, не последовало. Муж даже не захотел убрать вуаль, чтобы заглянуть в лицо новобрачной. Сдается мне, ему просто все равно.

Может, это и к лучшему. Не хотелось бы сейчас при всех увидеть, как его лицо кривится от гнева и разочарования. Нет, так хорошо.

— Клятва исполнена, — провозгласил седой мужчина.

— Как и было обещано, — сухо ответил повелитель, опуская руки.

— Возвращайтесь в свою комнату, — неожиданно грубо велел муж, даже не удосужившись посмотреть в мою сторону.

Романтично-то как.

Каким будет следующий приказ? Ложись, раздвинь ноги и расслабься? Я не настолько наивна, чтобы не знать, что происходит между мужем и женой за закрытыми дверями спальни.

Но жена должна быть послушной и кроткой. Хотя бы первые дни. А тут счет вообще шел на минуты. Так что характер показывать не стоило, тем более при императоре, который пристально смотрел на нас.

— Да, господин, — добавив в голос максимум послушания, произнесла я и склонила голову.

После чего развернулась и медленно двинулась в сторону двери, каждую секунду ожидая, что меня кто-нибудь остановит. Но этого не произошло.

Сумерки уже спускались на столицу, стало прохладнее, звуки стихли. Но плитки так сильно нагрелись за день, что оставались под босыми ногами теплыми.

Я направилась к комнате, морщась от бряканья браслетов. С таким же успехом можно было повесить колокольчик себе на шею.

Хорошо идти было недалеко.

Почти вбежав в комнату, захлопнула дверь и замерла, не зная, что делать дальше. Не было мамы, встречающей меня у входа, расплетающей косу и дающей благословение и напутствие.

Одна. Лишь тусклый свет от свечей на столе.

Раздеваться и тем более переодеваться нельзя. Платье ритуальное, создано для того, чтобы мужчинам было удобно. Задрал подол, сделал свое дело — и свободен.

Ноги едва не подкосились от ужаса, когда смысл произошедшего стал до меня доходить.

Дрожащими руками я стащила вуаль и венец, бросила на пол, медленно опустилась на ковер, обхватила плечи руками.

Храбриться, мысленно проклинать врагов и шутить над своим новым положением я могла сколько угодно. Какой бы сильной я ни была, эта ночь все равно внушала страх и трепет.

Первая. Брачная.

А неизвестность пугает и тревожит.

Но сидела я так недолго. Как только первый страх прошел и волнение улеглось, подняла с пола венец, встала, поправила платье и застыла, ожидая прихода мужа.

Лучше встретить его так. Лицом к лицу.

Меня хватило лишь на полчаса. Потом ноги затекли и заныли. Пришлось перебираться на кровать. Села, примерно сложила руки на коленях, гипнотизируя взглядом дверь.

Прошло еще полчаса.

Надо же! Как загулял мой дорогой супруг.

Когда часы на главной башне пробили полночь, сил ждать и нервничать уже не было. Я даже немного разозлилась и уже сама захотела, чтобы все произошло как можно быстрее. Ожидание убивало, нервировало и давило.

За это время я о многом успела подумать.

О том, что именно Маргузу холили, лелеяли и берегли для этой свадьбы. И когда она погибла полгода назад, осталась лишь я. Этель точно не могла стать женой Сандера и исполнить какой-то там не известный мне договор. О любовниках принцессы слухи доходили даже до нашего захолустья.

Следующим пунктом была кровь.

Интересно, супруг каждый раз будет ее пробовать? Я слышала о страшных монстрах из древних легенд. Тех, кто заживо высасывал всю кровь из своих жертв, оставляя лишь пустую оболочку. Бледные существа с красными глазами. А у него глаза другие.

Нервное напряжение дало о себе знать. Я сама не заметила, как легла на кровать, свернулась комочком и уснула.

Сны были под стать моим жутким мыслям.

Много крови, целый океан. А я посреди него, совсем одна. Кровь бурлила вокруг, заставляя сердце испуганно сжиматься, а меня — вертеться на одном месте, пытаясь понять, что же такое там на дне. Кровь пузырилась все сильнее и сильнее, пока из глубины медленно не поднялся темный мужчина с глазами цвета моря, тянущий ко мне свои руки.

Крик застыл на губах.

Вздрогнув, открыла глаза и села, прижав руку к груди. Капельки пота застыли на лице, я хотела вытереть их, но внезапно поняла, что в спальне не одна.

Развернулась и тут же замерла, встретившись с пылающим взором своего мужа, который со странным интересом рассматривал мое тело, задержавшись на обнаженных бедрах. Одежда во время сна сбилась, открыв их чуть ли не полностью.

— Доброе… — прохрипела я, лихорадочно кутаясь в простыни, глянула в окно и закончила: — Утро.

— Собирайся. Мы уезжаем.

— Прямо сейчас? — переспросила, облизав вмиг пересохшие губы.

— Прямо сейчас.

— А как же…

Наша ночь, которая уже перешла в раннее утро. Наша свадьба. И так далее. Все происходило слишком быстро и по совершенно непонятному мне сценарию.

— Времени нет. Мы должны отправиться в путь до того как станет слишком жарко, — продолжил муж, изучая мое лицо.

Слишком невозмутимо для того, кто попал под действие проклятия. Ни брезгливости, ни отвращения, ни недовольства. Равнодушное и совершенно спокойное лицо, отрешенный взгляд и ничего, что могло бы показать его истинное отношение ко мне.

— Хорошо, господин.

Я села на кровати, продолжая прижимать простыню к груди, громко звякнули в тишине ножные браслеты, которые так и не сняла ночью, беспомощно огляделась, внезапно осознала свое положение.

— Прошу прощения, но с этим могут возникнуть проблемы.

— Проблемы?

Мужчина впервые обнаружил хоть какие-то эмоции. Сейчас это было что-то, похожее на удивление. Оказывается, робкая жена может разговаривать, здраво изъясняться и даже возражать.

— У меня нет одежды. Кроме ритуального платья, — поспешно добавила я и встала во весь рост, неловко поправляя измявшуюся ткань и убирая с лица волосы, выбившиеся из косы.